— Нужно моей крови? — на всякий случай уточнил я.

Дедок, не сводя с меня глаз, кивнул.

А Егор Казимирович затараторил:

— Ваша кровь, барин, кровь рода Корневых! В деревне вы уже усилили артефакт деда Радима. Тут тоже нужно усилить.

И я вдруг подумал: тут это где? На заводе или в руднике? Я же ведь так и не знаю, куда мы приехали и нужно ли ещё куда ехать.

Но вслух повторил то же самое, что в своё время сказал деду Радиму:

— Берите хоть всю.

— Смелое заявление! — хмыкнул дедок.

— Добрыня Всеславович, барин шутит! — залебезил Егор Казимирович. — Он конечно же не будет отдавать свою кровь полностью, она ему и самому нужна!

— Отчего же? — прервал я своего управляющего. — Мой долг защищать людей на заводе, на руднике, в деревне… И если для защиты потребуется вся моя кровь, я готов отдать её всю!

Дедок усмехнулся и расправил усы.

По тому, как он это сделал, я увидел, что ему мой ответ пришёлся по душе.

Если честно, я не собирался на кого-то там производить впечатление. Я говорил то, что на самом деле думал. Да и не было у меня в этом мире больше ничего, за что можно было бы держаться. Только долг защищать и моё желание наказать тех, кто причастен к смерти семьи Корневых.

Я взял флакон и открыл его. И посмотрел по сторонам в поисках чего-нибудь острого, чтобы порезать руку и наполнить флакон своей кровью. И в очередной раз пожалел, что не взял саблю.

Добрыня Всеславович сидел и спокойно наблюдал за мной. И даже не пытался мне как-то помочь или подсказать. Ну или хотя бы подать нож. А ведь он у него наверняка был.

Ну что ж, раз он не помогает, значит, я должен решить проблему сам.

— Егор Каземирович, — обратился я к своему управляющему. — Позовите, пожалуйста Мо Сяня.

У китайца был меч, так что вопрос с тем, чем можно порезать руку, можно было решить легко.

Управляющий кивнул и пошёл к лестнице.

И на ступенях встретился с одним из мужиков, которые были у ворот.

— Там приставы приехали! — сообщил он мне. — Открывать ворота?

Я вопросительно глянул на Егора Каземировича. Потому что понятия не имел, кому можно открывать ворота, а кому — нет.

Он посмурнел и ответил со вздохом:

— Мы не имеем право не пустить приставов. Вот только Волковы войдут вместе с ними.

И я понял, что нужно действовать быстрее.

Больше времени на сантименты не было, и я спросил у Добрыни Всеславовича:

— У вас есть нож?

— Как же не быть? — ответил дедок, усмехаясь в усы. — Конечно есть!

И не тронулся с места, лишь с интересом посматривал на меня.

— Дайте, пожалуйста, — попросил я. — Я порежу руку, чтобы собрать для вас кровь.

Добрыня Всеславович усмехнулся и, достав из-за пояса тесак, которым можно медведя завалить, передал его мне рукояткой вперёд.

Нож был великолепен. Я прям залюбовался! Вход где-то градусов тридцать, отличная заточка — можно как колоть, так и резать. Массивный обух — в драке вполне может работать, как кастет. Удобные упоры и для большого пальца, и для указательного. Толщина клинка миллиметров восемь, хорошая канавка… При всём при том нож прекрасно сбалансирован.

Добрыня Всеславович внимательно наблюдал, как я рассматриваю нож. А как его не рассматривать? Я попробовал разные хваты и всякий раз нож прекрасно ложился в руку.

Мне захотелось опробовать его в деле.

Но тут раздалось рычание волчицы и голоса внизу — окрики и ругань. И ещё более злобное рычание. И тут же уговаривающий голос Мо Сяня.

Я понял, что надо торопиться, и провёл лезвием примерно там же, где разрезал мне руку дед Радим.

Потекла струйка крови, и я тут же подставил под неё флакон. Продолжая, однако, держать нож.

Флакон ещё не успел наполнится, как по ступеням затопали. Поднималось сразу несколько человек.

А я стоял, смотрел то на лестницу, то на струйку моей крови, стекающей во флакон…

Вот в таком виде меня и застали два пристава — с наполовину заполненным моей кровью флаконом и огромным тесаком в руках. А ведь нужно ещё защитный купол активировать, а я понятия не имею как...

В том, что это приставы, можно было не сомневаться — они были в форме. Чёрные кители с двумя рядами медных начищенных до блеска пуговиц, брюки с наглаженными стрелками, форменные фуражки с откидывающимися ушками и толстые папки в руках.

Приставы даже внешне были похожи, словно братья.

А вслед за приставами по лестнице поднялись ещё двое. По взглядам, полным ненависти, я сразу понял — волковские.

Глава 27

Увидев меня с ножом в руках, приставы тормознули. А вот волковские расцвели злыми усмешками. В комнате сразу же повисло напряжение.

— Владимир Дмитриевич… — начал один из приставов.

Но тут же вперёд выступил Егор Каземирович.

— Добрый день! — он низко поклонился приставам. — Проходите, пожалуйста!

Приставы по стеночке обошли меня.

Зато волковские остановились как раз напротив, явно нарываясь на драку.

Нож их не пугал. Они на него вообще внимания не обращали. Видимо, привыкли решать вопросы через магию. Ну или за счёт страха перед Волковыми.

Я заметил, что флакончик наполнился моей кровью, и протянул его бородачу.

— Добрыня Всеславович, этого достаточно? — спросил я у него.

— Более чем… — ответил он и взял флакончик.

Спокойно выдвинул ящик стола. Оказалось, что там находится странный прибор. Добрыня Всеславович вложил в него флакон, словно кассету и задвинул ящик обратно.

И я почувствовал, как из меня начала утекать сила. Хорошо, что я всё-таки у волчицы немного вытянул, иначе мне сейчас было бы совсем худо.

Однако, несмотря на появившееся давление со стороны волковских, я мог стоять, и этого было достаточно.

— Владимир Дмитриевич, положите нож, — мягко сказал один из приставов.

Если честно, мне выпускать тесак из рук совсем не хотелось — с ним было намного спокойнее. Особенно, когда я чувствовал, что слабею с каждой минутой, а рядом со мной стоят явно враждебно настроенные люди.

По идее, мне нужно было уходить отсюда побыстрее. Но я не мог уйти. И дело даже не в том, чьи в конце концов будут завод и рудник. Да я даже не знаю, что там добывают! Но вот такое хамское поведение! Этого терпеть я не мог. А потому, поигрывая ножом и буравя взглядом волковских, я спросил у пристава:

— А то что?

— Вам неудобно будет подписывать документы, — ответил пристав, раскрывая папку.

Увидев, как перекосились лица у волковских, я спросил:

— Что за документы?

— Что вы являетесь полноценным владельцем рудника, добывающего магические кристаллы, и завода, обрабатывающего их.

Я впервые услышал, что же добывают и перерабатывают тут. И очень удивился. Егор Казимирович мне об этом не говорил, а сам я что-то не спросил у него. Я вообще особо не задумывался над тем, что и кого мне тут нужно защитить, но после слов пристава прямо самому захотелось посмотреть, так сказать, товар лицом. И выяснить, для чего эти магические кристаллы можно использовать.

Я повернулся, собираясь отдать тесак Добрыне Всеславовичу, но даже рта открыть не успел.

— Протестую! — рявкнул волковский мужик, и я почувствовал, как давление на меня усилилось.

Оно стало настолько мощным, что у меня поневоле подкосились колени. И я не упал только потому, что опирался на стол.

И тут вдруг один из приставов сунул руку в карман, и давление исчезло. А потом пристав, полностью игнорируя волковских людей, спросил у меня:

— Владимир Дмитриевич, будете писать жалобу в орбитальный суд о нападении?

Я с недоумением глянул на пристава, и тот пояснил:

— Представители клана Волковых напали на вас, после того как защитное поле было включено. Мы с коллегой и управляющий заводом являемся свидетелями.

— Договор ещё не был подписан, — возмутился волковский человек.

— По закону Владимир Дмитриевич стал хозяином в тот момент, как защитное поле было раскрыто.